Время жестокой диалектики (продолжение)

...начало

ЭЙФОРИЯ УНИВЕРСАЛЬНОГО ПОСРЕДНИКА

Фирташу было у кого поучиться. За полтора десятилетия он поставил в зависимость от себя Boeing и Airbus, «Газпром» и «Ростех», православных иерархов и покупателей азотных удобрений из арабских стран. В грызне по доверенности за Украину преимущество было у тех, кто решил иметь с ним дело. А также с подчиненной ему машиной политического менеджмента во главе с Сергеем Левочкиным.

Команда Левочкина сделала Ринату Ахметову предложение, от которого он не смог отказаться. Ему было сказано поддержать единство Украины и обеспечить срыв голосования в Донецке и Луганске – и тем самым помочь Порошенко выиграть в первом туре. А взамен получить одесский Южный порт.

За поведением Ахметова внимательно следила мэйнстримная американская пресса. Вышло в свет уже несколько мажорных статей о том, как организованные им рабочие отряды теснят сепаратистов. Он знал, что после срыва «опции Ишингера» ситуация в регионе будет не в его пользу, что его империю в любом случае будут рвать на части и ДНР. И ЛНР, и поддерживающие их люди Януковича, и партнеры Порошенко, и даже партнеры опального Клюева – коль скоро им удалось заманить сына Байдена в собственный проект, и наконец, Коломойский. Он выбрал синицу в руках и отчалил в Киев, отдав империю на произвол судьбы и Сергея Таруты.

Посол Пайэтт, протеже Керри, и Левочкин, протеже Фирташа, получили 25 мая полный карт бланш. Тимошенко они подарили-таки второе место, зато Сергея Тигипко отодвинули на пятое с помощью двух оперативно вздутых мыльных пузырей – Ляшко и Гриценко. Уже не в первый раз Тигипко потратил немалые средства – на этот раз как собственные, так и средства Коломойского - о чем русскоязычная публика, которой адресовались его благостные посулы, не догадывалась. В числе посулов была и децентрализация, благо в ней Коломойский был заинтересован едва ли не больше, чем Ахметов.

Если в лице Тимошенко ставилась на место команда Клинтон, то в лице Коломойского – неоконсерваторы. Они получили щелчок по носу одновременно в Израиле. Когда «Ликуд» отказался продлить полномочия Переса, правительство Нетаниягу получило сазу несколько «щелчков». Конгресс отказался подписать договор о стратегическом военном партнерстве – под тем предлогом, что это помешало бы урегулированию ядерной проблемы Ирана. А два крупнейших израильских частных банка – «Хапоалим» и «Леуми» - подверглись «наезду» со стороны Федерального казначейства США.

Клан Керри-Байдена настолько «расставил пальцы веером», что Белому Дому пришлось призывать его к элементарной этике. Так, 30 мая Обама снял с должности собственного пресс-секретаря Джея Карни. И было за что. Пресс-служба умудрилась как бы случайно рассекретить имя главы резидентуры ЦРУ в Афганистане. После того как оно появилось в списке участников приема Обамы на базе Баграм, «спалившемуся» неофициальному представителю ведомства осталось только собрать вещи и уехать. Чего и добивалась команда Керри в отместку за то, что резидентура сработала в пользу Клинтон и Абдуллы Абдуллы. Джей Карни ушел, но на этом дело не кончилось: Абдулла чудом остался жив в результате очередного покушения.

КИТАЙСКИЙ КОЗЫРЬ КЕРРИ

Если сопоставить список гостей этого года и двух предыдущих то в глаза бросятся три феномена. Первый - возвращение китайцев. В последний раз их приглашали в 2010 году на уровне заместителя главы финансового ведомства. На копенгагенской встрече 29 мая – 1 июня 2014 года Китай представляли два человека – «министр» (так в списке) Лю Хэ и профессор Хуань Ипин.

В октябре прошлого года WallStreetJournal посвятил господину Лю Хэ восторженную статью, из которой целесообразно привести обстоятельные выдержки:

Когда советник по нацбезопасности Том Донилон полетел в Пекин в мае этого (2013) года для организации саммита Китай-США, он не планировал встречи с одним из важнейших лиц, определяющих будущее Китая. Этого человека ему представил Си Цзиньпин. «Это Лю Хэ», - показал он на высокого человека ученого вида. «Это очень важный для меня человек». 62-летний Лю Хэ руководит департаментом, разрабатывающим новейший проект для китайской экономики, который будет представлен через месяц на закрытой сессии из 450 ведущих функционеров КПК. Ему поручено ни больше ни меньше как представить видение экономического развития на следующие 10 лет. Переговоры проходили в специальной комнате грандиозного Большого Народного Зала. Встреча этого года является критической: прирост экономики сократился с 14,8 до 7,5%, и МВФ предсказывает замедление до 4% к 2030. Цель высшего руководства – попытаться создать экономику, более близкую к США – продвигать культуру потребления, т.е. поощрять китайцев покупать больше автомашин, одежды, приборов и электронных устройств, которые Китай сейчас экспортирует – что также поддержало бы инновационные частные фирмы. Это был бы отход от старой формулы Китая – дешевый экспорт и огромные инвестиции в строительство дорог и даже городов. На пути Китая стоят многие из крупнейших бенефициаров прежней модели роста – как госпредприятия и местные власти, которым выгодно брать в долг, так и некоторые местные лидеры, которые усматривают в реформах риск увеличения дифференциации доходов. Другие, напротив, видят в прежней модели возможности для взяток. Выбор г-на Лю в качестве главного архитектора нового плана, одобренный многими чиновниками, академиками и другими посвященными людьми, посеял надежды на то, что рыночно-ориентированные реформаторы одержат верх. С 1990-х гг. господин Лю настаивал на реформах, основанных на рынке, вопреки возражениям правительственных чиновников, приверженных маоистским квотам на продукты. «Китай должен как можно быстрее изменить свою модель экономического развития», - писал он в 2011 году, особо подчеркивая необходимость поощрения спроса. Он использовал этот документ для очистки партии от леваков. Партия должна быть правящей, а не революционной, говорил он, ссылаясь на историю попыток трансформации Китая путем централизованного планирования и мобилизации. Пол мнению Майкла Спенса, лауреата Нобелевской премии из NewYorkUniversity, к которому Лю обращался за экономическими советами, Лю Хэ – пример китайского прагматизма; он считает, что рынки – важный механизм эффективности, хотя это для него не религия. Так считают многие специалисты и чиновники. В офисе Лю в ответ на наше письмо подчеркнули, что его личную роль в изменении экономической политике не следует преувеличивать, поскольку решения по экономической стратегии в Китае принимаются коллективно. Пока неясно, как далеко продвинется Китай с новым экономическим планом. Академики и государственные деятели, знакомые с предложениями Лю, уверены, что перемены наиболее вероятны в финансовом секторе. У Лю есть мощные союзники, считающие необходимым обеспечить свободу движения капитала в страну и из страны. В этих переменах усматривается увеличение конкурентоспособности в финансовом секторе. Банки делают легкие деньги, давая в долг огромным госкомпаниям, доминирующим в энергетике, транспорте и производстве товаров. Лю и его сторонники убеждены, что предоставление иностранному капиталу большей роли и внедрение конкуренции между банками за процентную ставку предоставит больше возможностей частным технологическим и сервисным компаниям, которые важны для реформ. Менее вероятно прямое расформирование госконцернов, которые отбрасывают предложения об усилении надзора или приватизации. Сопротивление вызывают и усилия по либерализации китайского законодательства, ограничивающего права мигрантов в получении медицинской помощи и образовании вне места проживания. Экономисты считают, что преодоление этих правил катапультирует больше мигрантов в средний класс – но местные правительства возражают, так как на них лягут более высокие социальные расходы. Тем не менее, многие наблюдатели считают реформы вероятными, так как Си дал сигнал об их поддержке. Несмотря на согласие с леваками по многим вопросам – в том, что касается почитании Мао или контроля над блогерами – Си проявил решимость к противостоянию замедлению экономики и к использованию спада для продвижения реформ. Он много лет работал в южных побережных провинциях Фуцзянь и Жэцзянь, процветавшими благодаря связям с Западом. Как говорит партийный чиновник, знающий о способе мышления руководства, время для реформы выбрано правильно: «у новых лидеров 10 лет впереди. Ели они будут сидеть на своих руках, случится беда».

Формальные полномочия Лю проистекают из его недавнего назначения главой Офиса Центрально руководящей группы по финансовым и экономическим вопросам. Этот статус консультирует Си и еще 6 членов Постоянного комитета Политбюро, которые являются окончательными арбитрами, и действует наподобие Национального экономического совета в США, оказывая влияние на принятие решений посредством создания рамки для опций, обсуждаемых лидерами. Однако более существенное влияние Лю происходит от его давнего знакомства с Си, своим одноклассником в 101-й пекинской средней школе в 1960-х. Он относится к его внутреннему кругу, он сопровождал его в ходе прошлогоднего визита в Южный Китай, имевшим много общего с аналогичной поездкой Дэн Сяопина в 1992 году. Однако за закрытыми воротами резиденции Чжуннанхай Лю знают мало. Получив экономическое образование в Китае, Лю затем учился в Школе управления им. Кеннеди Гарварда. Он получил влияние в рамках работы в Комиссии по национальному развитию и реформам, где разрабатываются пятилетние планы. До недавних пор, как говорят чиновники в Китае и США, его считали человеком, «пододвигающим карандаши» и имеющим мало влияния: он всегда говорил своей роли очень скромно и осторожно. Тем не менее, он проявлял самостоятельность – в частности, встречаясь с западными коллегами вне офиса, что нетипично для китайских чиновников. Когда Си возглавил партию, он возвысил Лю, сделав его главой Офиса Центральной руководящей группы. Его также включили в состав ЦК (в нем 205 человек), где обсуждаются важнейшие политические решения, что приравняло его по статусу к министру правительства, а также пост замдиректора Комиссии по национальному развитию и реформам. При руководстве Лю Офис Центральной руководящей группы получил особую роль в сборе экономической информации, что еще больше повысило его статус. В начале июня Лю отправил инспекторов в восточную провинцию Шаньдун для проверки «здоровья» крупных промышленных концернов. Но главный вызов для Лю – контроль над планом реформ в ноябре. Несколько месяцев назад он учредил 7 «исследовательских групп» по таким темам, как финансовая либерализация, фискальная политика, дерегулирование, урбанизация и земельные права, рассказывает Чэнь Ли из BrookingsInstitution. Секретность – на первом месте. Те, кто разрабатывают планы, не имеют права о них рассказывать», - говорит Кай Фэнь, старший экономист Китайской академии социальных наук, готовивший рекомендации по пересмотру политики в отношении (внутренних) мигрантов. «Обычно даже те, кто разрабатывают отдельные фрагменты программы, не признаются в этом». К середине сентября команда Лю старалась свести в единое целое 7 подготовленных фрагментов, рассказывают ученые. Главные политические усилия осуществляли Си и его единомышленники в Политбюро, говорит экономист Хуань Ипин из Пекинского университета. Осенняя пресс-конференция (такие проводятся каждые 5 лет) и раньше служила отправным пунктом перемен: в 1978 году, когда Дэну после культурной революции удалось обройти оппонентов и дать старт рыночной экономике, и в 1993 году, когда было решено, что госкомпании должны работать по правилам рынка. В финансовом секторе Лю может опираться на могущественных сторонников, особенно на главу Банка Китая Чжоу Сяочжуаня, с которым он совместно работал несколько лет. В июне они вдвоем предприняли усилия по замедлению кредитования так называемых теневых банковских институтов, которые извлекают прибыль из рискованных проектов недвижимости и инфраструктуры – что, как опасаются экономисты, может производить плохие долги и угрожает финансовым кризисом. Лю и Чжоу были озабочены тем, что банки не подчиняются инструкциям Си (которые им были переданы непублично), состоявшим в том, чтобы вместо таких банков предоставлять кредиты малому бизнесу и новым высокотехнологичным компаниям. Поле того, как Лю встретился с Си в июне и получил от него согласие, Банк Китая предпринял «сжатие» (ограничение в наличных средствах), который высушил кредитование путем поъема процентной ставки на межбанковском рынке до 30%. Лю таже поддержал планы Чжоу разрешить иностранцам больше вкладывать в Китай, также снимая ограничения с инвестициям китайских компаний за рубежом. В мае Лю взял на работу Фань Синьхая, старшего шанхайского чиновника, который превратил этот город в финансовый хаб, для разработки своего плана финансовой либерализации. Приглашение этого лица – бывшего чиновника Всемирного банка, защитившего докторскую диссертацию в Стэнфорде – интерпретировалось инсайдерами как новый шаг Лю к смягчению ограничений на трансграничные инвестиции с использованием опыта Шанхая. В числе оппонентов этих перемен были самые крупные академические экономисты Китая, в том числе бывший главный экономист Всемирного банка Джастин И Фулинь и бывший советник Банка Китая Ю Юндинь. Они говорили, что «открытие» финансовой системы сделают Китай более уязвимым для дестабилизирующих оттоков и притоков капитала. Не получили популярности и предложения Лю по стимулированию конкуренции в отраслях промышленности, где доминируют госкомпании. Некоторые экономисты-участники плана реформ заявили, что это не приведет к существенному прогрессу для частного сектора – хотя и признают, что монополизм ограничивает китайскую конкурентоспособность.

Рассказывают, что в прошлом (2012) году Лю способствовал внедрению повестки дня, сформулированной совместно Всемирным банком и крупным китайским государственным исследовательским центром. Рекомендация этого отчета состояла в том, чтобы позволить надзор за китайскими госкомпаниями со стороны независимых управляющих активами, которые гарантировали бы, чтобы компании занимались своими коммерческими задачами и не использовали политический ресурс для уничтожения конкурентов. Однако эти предложения были отвергнуты Государственной комиссией по надзору и администрированием государственных активов. С тех пор Лю и его единомышленники продвигали другую стратегию – способствования заключению Китаем таких договоров с другими странами, которые бы требовали от Китая открывать закрытые сектора для большей конкуренции. В июне Лю осыпал второго по статусу чиновника МВФ Дэвида Липтона, ранее работавшего у Обамы в Федеральном казначействе, множеством вопросов о продвижении торговых сделок. Ранее весной, как говорит экс-глава ФК Генри Полсон, другие китайские чиновники объяснили, что Китай ожидает неоднократно откладывавшихся переговоров (с США) о либерализации инвестиций. Две стороны договорились о возобновлении переговоров в июне. Китай сообщил, что эти переговоры будут основываться на том принципе, что иностранные инвестиции будут разрешены во всех секторах, если две стороны не договорятся о наложении ограничений в определенных областях. Подобные переговоры могли бы занимать годы, но Китай их использует для форсирования перемен у себя дома. Так делал экс-премьер Чжу Хунчжи, когда готовил Китай к вступлению в ВТО: он пошел на компромиссы по барьерам для инвестиций и по тарифам, и введенные меры на годы стимулировали рост, в то же время форсируя закрытие десятков тысяч неэффективных госпредприятий. Лю, работавший с Чжу по экономической политике, разделяет его взгляд на методы продвижения реформ. «Долга китайская история показывает, что ключом к успеху всегда было сочетания усилия изнутри и давления снаружи», - говорил Лю в интервью журналу «Кайсин» в 2010. «Часто бывает нужно, чтобы импульс внутри активизировался давлением извне». Хуань Ипин говорит, что Лю терпелив, в то время как многие китайские чиновники желают использовать разные рычаги для противодействия реформе. По словам Хуаня, такова природа постепенных реформ.

Теперь вернемся к списку участников Бильдербергской встречи этого года. Мы обнаружим уже в первом его варианте, распространенном до «переломных дат» 20-25 мая, и Тома Донилона, и Лю Хэ, и Хуань Ипина, и профессора Чэнь Ли – исключительно ценного для американского истэблишмента знатока клановой расстановки в партии, хозяйственном и военном менеджменте Китая. Когда клан Си Цзиньпина планомерно стравливался с кланом Цзянь Цзэмина, заинтересованные лица и структуры (в особенности рокфеллеровское AsiaSociety) пользовались схемами Чэнь Ли как компасом. Что касается главы Банка Китая, то с ним руководящий комитет Бильдербергского клуба встречался и в 2009, и в 2010 годах.

Том Донилон принес «в клюве» клану Байдена-Керри уникальный контакт – с однокашником и доверенным лицом председателя КНР, претендентом на роль если не китайского Гайдара, то по меньшей мере на роль китайского академика Шаталина (такие «грибы» в Китае, как и в СССР, растут из грибницы Госплана; Тяньаньмэнь, выставленный за дверь, возвращается через форточку).

Поэтому клан Байдена-Керри имеет возможность «топырить пальцы»: отношения с Китаем для Обамы – проблема номер один. Судя по тому, как солидно было представлен BrookingsInstitution на копенгагенской встрече, это учреждение, «уцепившись за хвост» Чэнь Ли, стремится «застолбить» свою роль в принятии решений, освободившись от клинтоновской шинели.

Следующий феномен, который мы обнаруживаем в списке – «отсутствие присутствия» израильского лобби, за исключением Ричарда Перла. Наблюдательный Чарли Скелтон заметил, что бедному Перлу не с кем было даже сдвинуть бокал, и его великодушно «выручал» лорд Керр.

И еще один феномен – состав турецкой делегации. Как и в прошлом году, он состоял из деловой и политической фракций. Но в делегации 2013 года политическая фракция была представлена правящей Партии справедливости и развития (АКР), а в этом – либеральным крылом Народной республиканской партии (СНР). Вскоре после встречи оппозиция нашла себе весьма влиятельного альтернативного кандидата на президентский пост. Не рассчитывая на успех главы СНР Кемаля Кылычдароглу, оппозиция решила объединиться вокруг внепартийного кандидата, многолетнего президента Организации исламского сотрудничества Эджмеледдина Ихсаноглу. В марте 2011 года он был почетным гостем конференции по «дерадикализации ислама», организованной BrookingsInstitution.

Что еще можно предположить по составу встречи, а также по ее дополнениям в последний момент? В начале мая стало известно, что Федеральный резерв, Банк Англии и Банк международных расчетов намерены взять на себя функцию определения установочной цены золота (фиксинга), отстранив от нее традиционно (более 100 лет) определявшие ее частные банки. Представители четырех из пяти «раскулачиваемых» банков-гигантов здесь присутствовали. Как и глава МВФ госпожа Лагард, которой эта инициатива несимпатична (кстати, ее не приглашали даже в год назначения, предпочитая тогда другого претендента – Стэнли Фишера). И как раз в эти дни, во время мероприятия, прошел слух о том, что госпожу Лагард «есть мнение» пересадить в кресло главы Еврокомиссии.

Однако частный банковский истэблишмент, в отличие от прошлогоднего сбора, был очень существенно разбавлен как прямыми и косвенными представителями разведывательного истэблишмента, так и тузами IT-сектора, с ним партнерствующего. И если прошлогодняя встреча началась в день, когда в СМИ появились первые материалы Эдварда Сноудена о связях спецслужб с IT, то на этот раз список украшало имя экс-главы АНБ Кита Александера – главной мишени сноуденовских разоблачений. Сам же Сноуден накануне пояснил, что предпочитает продлить свое пребывание в России.

Таким образом, на площадке Бильдерберга частным тузам, включая родственников и партнеров Ротшильдов, демонстративно указали «уровень плинтуса». И такой же вызов был брошен Турции. Как раз накануне Бильдербергской встречи участников проекта «Южный поток», по которому Турция и Азербайджан накануне достигли консенсуса с Россией, стали принуждать из него выйти. А принудить политиков восточноевропейских стран не так сложно: все он и давно и прочно находятся под лупой евроатлантических «борцов за прозрачность».

Какой уровень был указан Украине? В повестке дня она числилась предпоследней. Это само по себе ничего не значит. Более существенно, что специалистами по бывшему СССР благородное собрание было не богато. Фактически такой специалист был в единственном числе – эксперт CarnegieEndowment Юджин Румер. Тот самый эксперт, который 8 мая на страницах FinancialTimes выразил мнение о том, что с Украиной как с единым целым иметь дело неудобно, и правильнее всего было бы ее поделить.

И СНОВА НА АРЕНЕ НЕОКОНСЕРВАТОРЫ

Разговор госпожи Нуланд в канун инаугурации тоже касался полномочий премьера – но не только. Разговор был о том, что Украина должна перестать быть для Вашингтона постоянным источником головной боли. О том, что с революционной лихорадкой и непомерными иллюзиями революционеров пора заканчивать. И еще - о том, что господину Порошенко, с булавой или без булавы, не следует соваться в регионы, по факту контролируемые Игорем Коломойским. В том числе и в Одессу, где Коломойскому удалось развернуть в свою пользу психологический шок после трагедии 2 мая: на пост губернатора он провел своего человека из «Привата» Игоря Палицу, а в канун выборов мэра (в один день с президентскими) – неофициально поддержал Геннадия Труханова против, казалось бы, стопроцентно проходного Эдуарда Гурвица, ставленника дуэта Порошенко-Кличко. То есть Порошенко не получил самого «вкусного», к чему стремился – своей родной Одесской области, вместе с ее портами, морскими и сухопутными таможнями, самыми удобными для контрабанды границами на западе, с самым крупным оптовым рынком, так и не отобранным у опального донецкого олигарха Юрия Иванющенко.

Госпожа Нуланд, как мы помним, - супруга Роберта Кагана, брат которого Фредерик Каган, в свою очередь, ассистировал в Афганистане генералу Дэвиду Петреусу (тоже присутствовавшему на Бильдербергской встрече, хот уже на частном поприще, в корпорации оффшорного тигра Генри Крэвиса). Роберт Каган также близок к Джону Маккейну (так, вместе с его советником Рэнди Шойнеманом он лоббировал назначение Майкла Макфола послом в Россию). А сам Маккейн познакомился с Виталием Кличко раньше, чем тот же Шойнеман ангажировал его в пользу Порошенко.

Замгоссекретаря просто напоминала некоторые простые вещи: во-первых, вы, господин Порошенко, как и ваш декоративный мопс Кличко, - находитесь не в единоличном, а в совместном, межпартийном владении. И если Барак Обама не может не делать скидки на интересы республиканцев, при утверждении бюджета и при кадровых назначениях в силовые ведомства, то и вам тем более никто единоличную власть не дозволит. А посему извините-подвиньтесь. Тем более, что опыт Одессы уже показал, что даже за один «вкусный» объект ваша команда может устроить из бывшего обкома лагерь смерти, а Белому Дому и Госдепу, который я по совместительству представляю, сейчас лишние эксцессы ни к чему. И без того слишком много болтовни, что не только Барак Обама, а и сама Америка теряет влияние что в Средиземном море, что в Черном…

Для усиления этого впечатления один день с мадам Нуланд в Одессу явился непосредственный клиент Шойнемана – Михаил Саакашвили. Еще одним медиатором послужил не кто иной, как архитектор ливийского заговора 2011 года Бернар-Анри Леви (ранее - «фанат» афганского Северного альянса, боснийских генералов, ичкерийских полевых командиров и режима Саакашвили-Мерабишвили). В канун выборов он персонально сопровождал Порошенко в поездке по Днепропетровской области (его же смуглый мизрахийский профиль виден и на фотосессии встречи Кличко с Олландом).

О том, что Порошенко не получает добро на единоличный контроль над Украиной, дала понять «левая» NewYorkTimes, за день до выборов в редакционной статье назвавшая Порошенко «одним из тех олигархов, которые стояли у истоков украинской системы коррупции». В свою очередь, «правый» WallStreetJournal разболтал, что Порошенко не испытывает восторга от условий экономической части Соглашения об ассоциации Украина-ЕС и хотел бы «замотать» ее подписание.

Дэвид Игнатиус, ответственный редактор WashingtonPost, проявил больший такт к «шоколадному королю». Этот деятель американского медиа-истэблишмента далеко не всегда бывает тактичен: именно он был модератором того круглого стола на Давосском форуме 2009 года, где Реджеп Тайип Эрдоган назвал Шимона Переса убийцей детей. Турецкая пресса тогда объясняла эксцесс Эрдогана именно провокационными репликами Игнатиуса, объясняя их принадлежностью журналиста к армянскому лобби. Такая же репутация, как мы помним, была и у Джона Керри, которого WashingtonPost и журнал ForeignPolicy в 2012 году активно готовили на должность госсекретаря, внушая Обаме, что без услуг клана Керри ему на выборах не победить.

Однако и Дэвид Игнатиус в своей почти апологетической колонке не рекомендовал Порошенко чрезмерно «разевать рот»: он повторил тезис Збигнева Бжезинского о «финляндском варианте» для Украины. В переводе с дипломатического языка это означало, что на членство в НАТО Украине рассчитывать не следует, а с Россией желательно форсировать мир.

И Порошенко намотал на ус. На церемонию инаугурации не допустили не только политиков-маргиналов, но даже слишком ретивых журналистов-разоблачителей. В то же время деловой бомонд присутствовал в почти полном составе – кроме откровенно опальных. А сразу же после инаугурации «майданщиков» попросили убраться из центра Киева. В промежутке между выборами и встречей в Нормандии резких движений против Москвы Порошенко избегал. На личной встрече с Путиным (которую, естественно, устроил Олланд), Порошенко озвучил одно лишь требование: об отмене известного решения Совета Федерации о возможности применения вооруженных сил для защиты русских соотечественников. Не прошло и двух недель, как была оглашена инициатива одностороннего прекращения огня.

Хотя все эти политические жесты ничуть не препятствовали продолжению так называемой антитеррористической операции на юго-востоке, избранная линия, мягко говоря, не удовлетворяла радикалов – как в общественных кругах и масс медиа, так и в «майдановской» политической среде. Особо язвительными наскоками пресса сопроводила назначения в президентской администрации, а также кадровый состав спешно созданной пропрезидентской Партии развития регионов. Поскольку ни новые административные чиновники, ни руководящие кадры новой партии никакого отношения к Майдану не имели.

Новый глава Администрации президента Борис Ложкин и по личностным свойствам, и по биографии был астрономически далек от революционной деятельности. С самого начала своей деловой карьеры в масс медиа в начале 1990-х годов он занимался, напротив, отвлечением широких масс от политики. Все СМИ, которые он создавал до и после учреждения своего холдинга UMH, относились к категории массового энтертейнмента – то есть светской жизни звезд, спорта, музыки, эстрады и всего, кроме политики. Он работал в той же нише информационного «ширпотреба», к которой относились мексиканские телесериалы, украинские аналоги «Поля чудес», Верка Сердючка и тому подобное. Он посвящал себя не возбуждению общественных настроений, а ровно наоборот, работал «массовым транквилизатором». При этом даже близким людям было известно, что у этого человека есть несомненные менеджерские способности, но никаких навыков аппаратной работы. В отличие от всех своих предшественников – Медведчука, Балоги, Левочкина и «врио» Пашинского, бизнесмен Ложкин был явно неспособен «вызывать на ковер»» и «строить» глав областных администраций.

У майданной публики возникало подозрение, что функциями реального управления будет теперь неформально заниматься все тот же Сергей Левочкин. Тем более что именно с его именем связывалось создание ПРУ, чего даже не скрывал его также далекий от революции председатель Юрий Мирошниченко. Особенно уничижительных отзывов партийная инициатива удостоилась от одесской радикальной публики, традиционно обиравшейся у памятника Ришелье: заместителем главы новой партии оказался бывший губернатор Николай Скорик, прямой протеже Левочкина.

В середине июня были инициированы кадровые замены также в Генпрокуратуре, Нацбанке и МИД. Все три ротации повергли в глубокое уныние выходцев из Львова: «западенцам» недвусмысленно указали на дверь. Львовская группировка в лице уходящего главы МИД Андрея Дещицы излила «всю желчь и всю досаду» на здании российского консульства в Киеве. Одесские братья по разуму заготовили не камни, а бомбу, то были оперативно разоружены частной охранной структурой, которую теперь подозревают в связях с Москвой.

Изливать свой гнев на самого Порошенко радикальная публика, кроме как в сугубо вербальной форме (и то преимущественно на форумах) опасается. И это можно понять. Во-первых, новый генпрокурор Виталий Ярема – весьма мощная силовая фигура, располагающая компроматом на львовских, о чем на всякий случай говорит открытым текстом. Во-вторых, всем политикам удобно возложить ответственность за финансовые провалы на Москву, а кроме того, бизнес не может простить уходящему львовянину Степану Кубиву его махинаций с гривной в интересах двух отдельно взятых банков. И в-третьих, две из трех «партий Майдана» - «Батькивщина» и львовская «Свобода» - оказались в политически двойственной ситуации. С одной стороны, им хотелось бы уличить президента-олигарха в мягкотелости, а с другой, его реальное усиление для них смерти подобно. Поскольку реальное усиление, с расширением полномочий, неминуемо предполагает досрочный роспуск Рады. А этого ни «тимошенковцам», ни «тягныбоковцам» очень не хочется – и в этом нехотении они оказываются в одной компании с неформальной фракцией Сергея Тигипко (де факто фракцией Коломойского), с остатком Партии регионов, подконтрольным Ринату Ахметову и Александру Ефремову, и даже с ненавистными коммунистами.

В итоге как новую «партию власти», так и нарисованные «партии оппозиции» (Радикальную партию Олега Ляшко и «Гражданскую позицию» Анатолия Гриценко) играет один и тот же благодетель – Сергей Левочкин. При этом нарисованные «партии из кармана» до выборов в Раду производят преимущественно шумовые эффекты, в то время как новые управленческие кадры на местах рекрутируются из рядов УДАРа Виталия Кличко. Еще одной возродившейся «приближенной политсилой» становится Соцпартия, на своем съезде избравшая председателем Николая Рудьковского.

Материалы о причастности Рудьковского, а также его бывшего заместителя по Минтрансу Игоря Урбанского к крупномасштабному наркобизнесу через Одесский порт, которыми располагает ОБСЕ, никакого влияния на кадровую политику пока не оказывают. Так, в Одессе главой финансовой инспекции назначен Сергей Конев, ранее в качестве начальника местной налоговой полиции крышевавший финансовые операции Вадима Альперина и Игоря Рыбакова, а сам портовый олигарх Рыбаков реанимирует проект Либеральной партии Украины. Из той же «колоды» - экс-глава Одесского управления СБУ Анатолий Матиос, назначенный заместителем генпрокурора по надзору над следствием – как утверждается, лично пролоббированный Левочкиным (формально – по квоте партии УДАР, от который в Раду избрана его супруга).

К концу июня в столичных кругах вновь распространились слухи о том, что новый президент намеревается «пойти войной на Коломойского». Одним поводом был соответствующий слух, распространенный на российских телеканалах Олегом Царевым, другим – прямой отказ Коломойского выполнять президентский план примирения в Донбассе. Утверждалось, что премьер Арсений Яценюк уже представил Порошенко список кандидатов на посты глав областных администраций, в котором Коломойского нет. Потом поступило уточнение: Коломойский там-таки остался, зато нет его протеже в Одессе – Игоря Палицы, которого-де сменит Алексей Гончаренко, бывший глава штаба Порошенко в Одессе (после трагедии 2 мая позировавший на фоне трупов).

Однако 26 июня Порошенко представил Верховной Раде проект новой конституции, согласно которому должности глав областных администраций упраздняются вообще. Из этого не следовало, что Коломойского «упразднили». Практически одновременно стало известно, что на пост главы министра обороны может быть назначен крупный бизнесмен Юрий Косюк, принадлежащий к неформальной «днепропетровской группировке» и входящий вместе с Тигипко в оргкомитет еще одной новой партии – «имени Коломойского». Все-таки госпожа Нуланд навещала Киев и Одессу не зря – как и еще одна покровительница Коломойского от Госдепа, помощник госсекретаря по Европе и Евразии Венди Шерман.

Примечательно, что в промежутке между выборами на Украине (и в Европе) и визитом Нуланд в Одессу весьма важный сдвиг произошел в Израиле. Предложение премьера Биньямина Нетаниягу продлить на полгода президентские полномочия Шимона Переса было отклонено кнессетом. 29 мая Нетаниягу поддержал кандидатуру своего однопартийца Реувена Ривлина (близким знакомством с которым похвалялся временный губернатор Одесской области Владимир Немировский).

Дуэль между Ривлиным и выдвиженцем левой оппозиции Меиром Шитритом (выдвинутого партией «Ха-Тнуа» Ципи Ливни) оказалась необычайно острой. В последнем раунде голосования на стороне Шитрита оказались голоса партии НДИ Авигдора Либермана. Стало очевидно, что это борьба отнюдь не только за декоративную должность (в самой необходимости которой в последнее время высказывались сомнения). За фасадом этого голосования скрывалась очередная попытка демонтажа коалиции и досрочных выборов в парламент – то есть попытка отстранения Нетаниягу от государственного руководства.

«Ликуд» обыграл объединившихся ставленников команд Клинтон и Керри с разрывом всего в 10 голосов. Этот исход был совершенно не очевиден, поскольку оппозиции было что предъявить премьеру: в самом деле, его упорство по палестинскому вопросу привело не только к объединению самих палестинцев, но и к опале со стороны Белого Дома и в результате к внушительной упущенной выгоде: и от контракта с Raytheon, и от прерванного (опять же под давлением Вашингтона) контракта с Россией по БПЛА).

Однако Нетаниягу устоял – и с невиданной прытью перехватил инициативу. Очень удачно на ночном шоссе были похищены три школьника. В похищении обвинили ХАМАС, в числе арестованных оказался даже спикер законодательного собрания Газы. Несмотря на то, что за ответственность за похищение взяла на себя организация под называнием «Исламское государство Ирака, Сирии и Палестины». Знакомо звучит, не правда ли?

ПРОТИВ ЛОМА НЕТ ПРИЕМА

Главная энергетическая тема, связанная с Россией, - это контракт «Газпрома» с Китаем. Это тема язвительной статьи республиканца Чарльза Краутхаммера, адресованной Обаме: «Кто сделал точку опоры в Юго-Восточной Азии? Путин». Главная финансовая тема, соответственно – будущие расчеты российских госкомпаний в юанях. И еще один российско-китайский аспект, словами «правительственнго автора» TheAmericanThinker, подписывающейся именем «Александра Фаркаш»:

«Пока мировое сообщество на словах осуждает Россию и Китай, не демонстрируя готовности предпринять ответные меры против них, они продолжают осуществлять свои планы. Тигр и Медведь, очевидно, предпринимают предупредительные меры, чтобы противостоять военной мощи США, перемещая силы в Никарагуа. Китай и Россия сотрудничают друг с другом в создании в этом государстве канала, который должен стать конкурентом Панамскому каналу.Это не только дает России и Китаю экономическую точку опоры в центральной Америке, но и предоставляет России возможность использовать Никарагуа в качестве стратегической оперативной базы. Если рассматривать этот канал в свете апрельского объявления России о принятии закона о строительстве центров космической навигации в Никарагуа в целью «мирного освоения космоса», а также о развитии системы GLONASS, российского конкурента американской GPS, мы увидим, что к югу от нас ведется довольно бурная деятельность. Эти опасения подтверждаются еще и тем, что Китай является главным разработчиком противоспутниковых технологий (ASAT), и было бы наивным полагать, что Китай не станет тайно сотрудничать с российскими учеными в Никарагуа. Близость этих центров космической навигации к территории США повышают возможности России и Китая по определению положения наших телекоммуникационных спутников, от которых мы очень зависим в решении вопросов командования и управления».

28 мая Барак Обама в Вест-Пойнте через запятую с Украиной упомянул Парасельские острова. После того, как китайцы установили там нефтяную платформу, а по Вьетнаму прокатилась серия антикитайских погромов, причем жертвами были как китайцы, так и тайваньцы. Китай не прислал им на помощь «вежливых людей, и соответственно, Парасельские острова на стали китайским Крымом. Поэтому Обама так мстительно улыбался на трибуне Вест-Пойнта.

Главной темой Ближнего Востока в мае была тема победы Башара Асада на выборах в Сирии. Они не были официально признаны в США, как и референдум в Донецке и Луганске – но точно так же не могут отрицаться как факт, бросающий экзистенциальный вызов, неопровержимо доказывающий качественную утрату влияния. И само собой – неэффективность информационно-психологической кампании, начатой в 2011 году госсекретарем Хиллари Клинтон.

И эта тема для Белого Дома и Пентагона была несомненно приоритетнее Украины-поскольку итог событий в Дамаске в отличие от Киева, был чистым проигрышем, чистым минусом в послужном списке Обамы и Демпартии.

3 июня состоялись сирийские выборы. Спустя два дня ливанские сайты распустили слух (уже в третий раз) о гибели уже бывшего главы разведки Саудовской Аравии принца Бандара бин Султана. Такие слухи никогда не распускаются без повода, особенно если в контексте звучит Америка (якобы туда и отправили принца в состоянии токсической комы).

На следующий день, 6 июня, организация «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) собрала крупный отряд на севере страны и двинулась по городам, захватывая их друг за другом. Самой большой добычей был двухмиллионный Мосул, оставлены национальной армией. В местных банках они похитили полмиллиарда долларов, а помимо этого – колонну военной техники из 2000 БТР и джипов общей стоимостью в почти полтора миллиарда. Вся эта техника тут же отправилась в сирийскую провинцию Ракка.

А кроме того, в Мосуле сунниты-радикалы захватили крупнейший НПЗ, продукция которого шла в Турцию, и взяли в заложники группу турецких водителей-бензовозов, а заодно и весь состав турецкого консульства. При этом вожди ИГИЛ пригрозили войной не только Багдаду, но и «отступникам», возглавляющим Турцию и Азербайджан. Интересный выбор мишеней, не правда ли? Особенно если учесть, что радикалы вторглись еще и в иракскую провинцию Дияла, где только что добычей нефти заналась «Газпромнефть».

Глава Палаты представителей Джон Бейнер обвинил Обаму в том, что он «проспал Аль-Каиду». Сам Обама отвечал лишь, что его аппарат сутками думает о том, что бы такое предпринять. Хиллари Клинтон заявила, что предпринимать ничего не надо, А Сьюзен Райс предложила оказать военную поддержку «умеренно сирийской оппозиции», Как бы против ИГИЛ. Характерно, что Обама в Вест-Понйте тоже обещал подсобить «Исламскому фронту», а накануне принимал в гостях предводителя Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Ахмеда аль-Джарбу.

Племенной вождь аль-Джарба ничем не был обязан Бараку Обаме. Он изначально кормился от саудовских денег, причем еще в то время, когда национальную разведку Саудовской Аравии возглавлял принц Бандар бин Султан. Напомним, свою карьеру он начал на дипломатической ниве, и побил рекорд по продолжительности службы среди всех иностранных послов в США. Его за глаза дразнили «Бандаром-Бушем» за исключительную лояльность к президенту-республиканцу. А послом США в Саудовской Аравии в каденцию Буша-младшего был Джон Бреннан.

Нашествие ИГИЛ на Ирак было чрезвычайно удобно для партийных оппонентов Барака Обамы. Ведь он же – как и ранее Джон Керри - построил свою карьеру на критике ближневосточной политики Буша и на обещаниях досрочного вывода американских солдат из Ирака. Эдвард Люс в FinancialTimes позволил себе не самое тактичное сравнение: «Как труп, который садится вертикально, когда его бьют электрическим током, американские неоконсерваторы продолжают возвращаться к жизни. Электрические разряды поступают регулярно - использование химического оружия в Сирии, аннексия Крыма Россией, растущая агрессивность Китая в территориальных конфликтах, а теперь возвращение суннитского экстремизма в Ираке».

Между тем у российских авторов с памятью оказалась лучше. «Вести-Финанс» воспроизвел перевод статьи Саймура Херша в NewYorker от 2007 года, где напоминалось о том, какая именно американская элитная группа тогда непублично опекала радикалов-суннитов. Речь шла о команде Дика Чейни, о есть о неоконсерваторах:

…Попытки американских властей подорвать влияние Ирана на Ближнем Востоке во многом велись с помощью Саудовской Аравии и принца Бандара, одного из руководителей внешней разведки страны. До 2005 г. Бандар в течение 22 лет работал в качестве посла Саудовской Аравии в США и поддерживал тесные и дружеские отношения с президентом Бушем и вице-президентом Диком Чейни. Он и сейчас продолжает активные консультации с американскими властями. В ноябре 2006 г. вице-президент Чейни нанес неожиданный визит в Саудовскую Аравию. На встрече также присутствовал Бандар. Усиление роли шиитов и возможные ответные меры были центральными темами переговоров. Король Абдалла предупредил вице-президента США, что Саудовская Аравия поддержит суннитов в Ираке, после того как США выведут свои войска… Саудовскую Аравию беспокоит то, что усиление Ирана может сместить баланс сил не только в регионе, но и внутри страны. В восточной провинции Саудовской Аравии проживает большое количество шиитов. В данном районе страны много нефтяных месторождений, и религиозные трения также достаточно сильны.

Вали Наср из CFR в разговоре со мной дал такую оценку: “Саудиты обладают большими финансовыми возможностями, у них тесные связи с движением "Братья-мусульмане" и всевозможными салафистскими группировками – экстремистами, которые считают шиитов еретиками. До этого, когда было необходимо оказать противодействие Ирану, Саудовская Аравия уже прибегала к мобилизации самых отъявленных радикалов. Однако проблема с использованием таких групп заключается в том, что если вы даете им волю, потом им уже нельзя скомандовать: "Все, хватит!”Саудовская королевская семья в свое время была и спонсором, и мишеньюсуннитских экстремистов, которые выступают против коррупции и распущенности поведения и нравов множества принцев из семьи. Однако саудиты продолжают рассчитывать, что пока они оказывают поддержку различным религиозным школам и проводят благотворительные акции, революции в стране не произойдет. В администрации США также вынуждены делать ставку на это. Эксперт CFR сравнивает текущую ситуацию с периодом появления на свет "Аль-Каиды", когда власти Саудовской Аравии согласились финансировать войну ЦРУ США в Афганистане против Советского Союза…. Советники в администрации Белого дома рассказали мне, что принц Бандар и другие представители саудитов заверили власти США, что "они будут внимательно следить за религиозными фанатиками". Общий смысл их заверений сводился к следующему: “Мы создали это движение, и мы можем его контролировать. Для нас важно не то, что салафиты будут взрывать людей. Нам важно, кого именно они будут взрывать – “Хезболлу”, Муктаду Аль-Садра, Иран и Сирию, если она продолжит сотрудничать с "Хезболлой" и Ираном”. За последний год Саудовская Аравия, Израиль и администрация Буша после серии консультаций пришли к пониманию основных направлений новой стратегии. По данным, которыми я располагаю, в данной стратегии есть четыре основных элемента.Во-первых, Израиль получит заверения в том, что его безопасность является непререкаемой, и что Вашингтон, а также Саудовская Аравия и другие суннитские государства разделяют опасения Израиля по поводу Ирана. Во-вторых, Саудиты будут оказывать давление на исламистское движение “Хамас”, которое получает помощь из Ирана, чтобы снизить свою агрессию против Израиля и начать серьезные переговоры о разделении лидерства в Палестине с более умеренным движением “Фатх”. Третьим компонентом стратегии будут целенаправленные действия администрации Буша с суннитскими государствами по сдерживанию шиитского влияния в регионе. Четвертым элементом будет предоставление финансовой и другой помощи – с одобрения Вашингтона – со стороны Саудовской Аравии различным группировкам в Сирии, которые ослабят правительство президента Башара Асада. В Израиле полагают, что давление на правительства Асада сделает его более сговорчивым и заставит отказаться от поставки оружия “Хезболле”.

И действительно, неоконсерваторы получили выигрыш качества. Это произошло спустя неделю после стремительной вылазки суннитской «партии анархии» в Ираке. 15 июня состоялся второй тур выборов в Афганистане. Хотя официальные итоги будут объявлены только 2 июля, исход уже известен: пуштун Ашраф Гани Ахмадзай получил на миллион больше голосов, чем полутаджик Абдулла Абдулла.

Это означает очень многое. Это означает, что клан Хиллари Клинтон, накануне проигравший Индию (со скандальной отставкой посла сразу же после публикации данных голосования), проиграла и ту «заколдованную» территорию, которая служит и крупнейшим источником теневой наличности, и (как минимум с начала 1980-х) системообразующим элементом американского кланообразования. О том, какое значение имеет Афганистан для Америки, можно судить и по хронологии событий сентября 2001 года (крушение нью-йоркских «башен» через день после убийства Ахмада Шах Масуда), и по «афганскому» механизму смены кланов в 2009-2012 гг. (уход и возвращение команды Холбрука, взлет и падение Дэвида Петреуса), и наконец, по доле внимания, которое уделяется афганскому руководству в США: Хамид Карзай был единственным лидером другого государства, общению с которым Барак Обама мог посвятить целый день с утра до вечера при его визите в США, а сам Афганистан обошел все страны мира по числу посещений американских руководителей. Такого внимания не удостаивался ни Киев, ни Варшава, ни даже Токио.

Можно ли сказать, что афганский итог окончателен? Бесспорно, сторонники Абдуллы могут спровоцировать гражданский конфликт. Но на этот прием найдется ответ со стороны талибов, с которыми, как ни парадоксально, сохранила более тесные связи та же самая американская партия, которая их свергала.

Вероятность нового противостояния приумножается тем, что линия Дюрана (исторически и политически) утратила свою легитимность. В то время как соглашение о безопасности между США и Афганистаном также в силу не вступило и даже не подписано – то есть никто ни перед кем ни в чем не обязан. А коль скоро одного обязывающего двустороннего соглашения не существует, то этот вакуум может быть заполнен неформальными договоренностями между разными клановыми (англо-)американскими группировками с их местными партнерами.

Республиканской партии очередное вооруженное противостояние в Афганистане сегодня, несомненно, куда более политически выгодно, чем демократическому Белому Дому. Из этого следуют как минимум два вывода: во-первых, Белый Дом будет стремиться всеми силами отвлечь внимание национальной аудитории от событий в Афганистане, а во-вторых, будет стараться компенсировать свои политические провалы на всех других «фронтах» внешней политики.

Первый из этих фронтов – Китай. Второй –Европа. При этом трудно сказать, где кончается китайский вопрос и где начинается европейский, ибо эти фронты связывают между собой внешняя политика Пекина. Которому, разумеется, с экономической точки зрения меньше всего нужны Трансатлантическое и Транстихоокеанское партнерства, ибо оба они созданы ради таможенных барьеров для китайского импорта.

Телодвижения Вашингтона и Пекина напоминают то ли гонку на скорость, то ли быстрый обмен ударами. Премьер Китая Ли Кэцян десантируется в Лондон, где подписывает контракт с ВР и межправительственное соглашение по строительству АЭС нового поколения. Обе стороны отбрасывают второстепенное ради главного: Пекин забывает о своих претензиях к Ротшильдам, Лондон – об альфе и омеге экологизма, здесь же. а Англии, выращенной глобальной философии. Затем Ли Кэцян пикирует в Афины, где объявляет о намерении купить две трети акций порта Пирей. В свою очередь, Дэвид Кэмерон вбрасывает ультиматум: либо Великобритания остается в составе ЕС, либо главой Еврокомиссии будет евроцентралист и католик Жан-Клод Юнкер. После чего идеологическими приоритетами поступается уже демократический Белый Дом. Еще месяц назад невозможно было себе представить, чтобы там поддержали Юнкера. Но голосование 27 июня говорило само за себя: всем же известно, к какому «обкому» прислушивается, например, Прибалтика.

Лишними на этом празднике жизни оказываются именно носители идеологии, через которую переступают политические игроки. Очень уместно блоггер-химик Александра Башкуев напоминает о том, за какие сферы деятельности отвечали разные члены семейства Рокфеллеров. Согласно его источникам, Ричард Рокфеллер, сын Дэвида Рокфеллера и экс-глава американской организации «Врачей без границ», неформально курировал направление биотехнологий. Эти неофициальные данные подтверждаются по крайней мере интересом этого члена семьи к теме продления жизни (участие в мероприятиях фонда LongNowFoundation) – весьма актуальной для его 99-летнего папаши, которого он посетил в день рождения. После которого его личный самолет, знакомый ему до последнего винтика, взлетел и упал, зацепившись за деревья – точь-в-точь как самолет с Артемом Боровиком (и его хозяином Зией Бажаевым), у которого были заблаговременно подпилены закрылки.

Бильдербергская встреча, где клан Керри-Байдена демонстрировал свой китайский козырь, а также свою власть над Brookings, закрылась 1 июня. Несчастный случай с Ричардом Рокфеллером датируется 12 июня. Второй тур афганских выборов – 15 июня.

В американских СМИ случайный характер катастрофы самолета Ричарда наиболее убедительно подвергал сомнению его близкий знакомый Джеймс Фоллоус – один из трех соучредителей NewAmericaFoundation, передавший должность главы совета директоров в 2011 году Эрику Шмидту. Напомним, NewAmericaFoundation с Беркмановским центром Гарварда был соучредителем сети GlobalVoices, ключевым агитационно-методическим ресурсом подготовки «арабской весны», на который первые («посевные» средства пришли от RockefellerFoundation.

Эрик Шмидт, весной 2011 года державший в руках бразды правления всех трех IT-компаний – инструментов «арабской весны», а затем и суррогатных движений Occupy и Indignados, присутствовал (как и год назад) на Бильдербергской встрече. Чарли Скелтон сообщает, что «вездесущий» Шмидт также входит в правление TheEconomistGroup и участвует в проекте InstituteonGoodGovernance по продвижению «глобализации 2.0» под названием «Совет XXI века». Внимание репортера привлек в этой связи тот факт, что главный редактор TheEconomist Джон Миккельтвейт прибыл на встречу в одной машине с главой Казначейства Великобритании Джорджем Осборном.Очевидно, это заметили и топ-менеджеры тех банков, которые предполагалось «отлучить» от «золотого фиксинга».

Осталось напомнить, что TheEconomist входил в избранный пул изданий, занимавшихся прямым медиа-обслуживанием (пропагандой) «арабской весны» - напомним, ее избранным «субстратом» было прирученное движение «Братья-Мусульмане» в Египте, Тунисе, Йемене и Сирии. Тогда же Хиллари Клинтон провозгласила «информационную стратегию XXI века» и учредила должность помощника главы Госдепа по инновациям.

Если на китайском фронте своими эксклюзивными возможностями козырял клан Керри, то в Афганистане – клан Хиллари Клинтон, на тот момент неоспоримо лидировавшей в рейтинге демократических кандидатов на 2016 год. «Кто может остановить Хиллари?» - риторически вопрошал ведущий блога TheFix Крис Чиллица 14 мая. И сам же отвечал на свой вопрос: «Только она сама».

Чтобы остановить одновременно и клан Хиллари, и клан Байдена-Керри, было недостаточно как их личной компрометации, так и даже физического устранения. Требовался удар в самое сердце финансового лобби Демпартии (и того ограниченного круга в Республиканской партии, к которому принадлежит, например, нынешний глава Пентагона Чак Хейгл). Нужно было нанести удар по семье Рокфеллеров в США, а затем по демократическому кандидату в Афганистане. Уточним: первый улар был нанесен по Абдулле Абдулле, но он по воле очередной случайности избежал покушения. Только после этого мишенью стал доктор Ричард Рокфеллер.

Напомним, предшествующий сопоставимый удар по рокфеллеровскому семейству – убийство президента Rockefeller & Co. Джеймса Макдональда – был нанесен 13 сентября 2009 года. А 16 сентября 2009 года были оглашены итоги предыдущих афганских выборов (состоявшихся 6 мая), и доктор Абдулла Абдулла с изумлением узнал, что ему нарисовано всего 27,8%. Он тогда даже добился назначения внеочередного раунда, но сам отказался в нем участвовать. Поскольку против лома не было приема.

Если проводить параллели, Анатолий Александрович Собчак в июне 1996 года тоже был уверен в победе на выборах мэра Санкт-Петербурга. Оставалось выиграть теледебаты в эфире студии Игоря Шадхана. Но за несколько часов до этих теледебатов в машине помощника вице-спикера Новоселова был арестован приехавший в город на Неве Аслан Рашидович Усоян. После чего вид на теледебатах у Анатолия Александровича был такой, будто он уже ни на что не претендует.

Продолжение

Константин Черемных