Опасные искусы диалектики

Как Глеб Павловский переписал картину мира интеллигенции и спецслужб Константин Черемных Поскольку законы диалектики два десятилетия назад перестали котироваться, отечественные поставщики политических услуг пренебрегали такими мелочами, как единство и борьба противоположностей. К примеру, две головы российского тандема рассматривались ими как две отдельных фишки, или как два участника единого процесса. Однако ровно год назад удобная схема не сработала. Это обнаружилось в декабре прошлого года, когда конфуз одной из голов тандема, обернулся радикальной либерализацией партийного рынка. В результате в верхней прослойкой имиджмейкинга во весь рост встала проблема позиционирования. И чтобы в новых условиях по-прежнему котироваться по высшему разряду, актуальный политтехнолог теперь стал обязан блистать «лица необщим выраженьем». Шедевры инсайта должны выпархивать из него легко и небрежно, как само собой разумеющиеся истины. После чего публика должна глубоко вдыхать от потрясения ходом мысли. Глеб Олегович Павловский в интервью «Эху Москвы» от 20 декабря 2012 года не подкачал. Первый его тезис – о том, что народные возмущения в России происходят без всяких там внешних влияний, а сами собою – не блистал новизной. Второй – о том, что Ходорковского не следует путать с Навальным, - также не выходил за рамки общепринятых представлений. Зато третий тезис, в развитие первого и второго, не то чтобы добавил к картине мира новых красок, а можно сказать, пустил под откос картину мира вообще. «Навальный – это номенклатура Бастрыкина», - изрек Глеб Олегович. Все услышали? Все поняли? Ведомство Александра Ивановича Бастрыкина не просто так изобличает Алексея Анатольевича Навального в хищении денег СПС, а Алексей Анатольевич не просто так ищет в Чехии следы экономического присутствии Александра Ивановича. То, что кажется противоречием, вовсе не противоречие, а тайный альянс! А медиа-раскрутка непримиримого оппозиционера – от Юлии Латыниной на том же «Эхе» до Джулии Йоффе в New Yorker – не более чем согласованное международное джульничество. Диалектика вновь открыта и креативно применена. Столь неожиданный эксцесс диалектики подобен заряду со смещенным центром тяжести, команда «Ложись!» запаздывает, conventional thinking рушится, как карточный домик, не только в московских интеллектуальных, но и в мировых разведывательных кругах Андрей Вознесенский в свой голубой докапиталистический период написал поэму о том, как Владимир Ильич Ленин в уютном Лонжюмо забавлялся игрой в городки, и каждое его движение производило с ни о чем не подозревающим миром непоправимые деструктивные эффекты: «Рраз— врезалась бита белая, как авроровский фугас — так что вдребезги империи, церкви, будущие Берии — Рраз!» Глеб Олегович оказался вполне под стать гиперболическому Ильичу с битою в руке. Ладно бы вдребезги разлеталось только реноме ректора Российской экономической школы (РЭШ) Сергея Маратовича Гуриева, действительно внешне смахивающего на Лаврентия Палыча в мусаватистский период его биографии. Но ведь нельзя сказать, что Сергей Маратович один и по личному почину благословлял Алексея Анатольевича Навального в престижный Йель. Это было коллективное действие, в котором участвовал и бывший белорусский, а ныне американский профессор Сергей Цывинский, и главный редактор New Times Евгения Альбац. http://navalny.livejournal.com/453781.html А поскольку эти персонажи представляют не только сами себя, то вместе с ними рушатся, в самом деле, и империи, и церкви. Например, рушится Российская экономическая школа, она же в переводном варианте Новая экономическая школа. Совсем не типовое учебное заведение, хотя и новое. Является партнером Иерусалимского университета и Сколково. Возможно, поэтому начинающие стартапперы в области физических, математических и (это не шутка) исторических наук http://izrus.co.il/dvuhstoronka/article/2012-12-02/19796.html#ixzz2Ft6lYTbs ездят стажироваться в Израиль. Где уже обучился под эгидой РЭШ Аркадий Дворкович, хотя в его официальной биографии об этом скромно умалчивается. В международном совете РЭШ состоит, среди прочих, Стэнли Фишер – председатель Банка Израиля, а также непосредственный учитель директора Федеральной резервной системы Бена Шалома Бернанке. А Федеральная резервная система – это больше, чем империя. Она определяет как чисто конкретные правила мировой финансовой игры (какой из глобальных частных банков «трясти» сегодня, а какой завтра), так и общую философию монетарной глобализации. И потому действия ФРС не оспариваются ни одним из презренных национальных правительств, вплоть до американского: вопросов не иметь, я старше, и все. Это идеологический центр сегодняшней капиталистической формации – то есть эквивалент церкви. Организации, где трудится еще один поручитель перед Йелем за потомственного лозоплета Алексея Анатольевича Навального, Евгения Марковна Альбац, также не последние в этом мире. Высшая школа экономики, где она является профессором – учреждение с невероятными возможностями. Различные НПО вплоть до государственного ведомства США – Агентства международного развития (USAID), могут быть признаны у нас агентурами влияния, а ВШЭ – ни в коей мере. Несмотря на то, что это учреждение в партнерстве с Институтом культурных изменений Тафтского университета (США) занимается отнюдь не научной, а сугубо идеологической деятельностью. А помимо этого, является еще и центром разработки реформ самого образования – от школьного до последипломного. И Тафтский университет – не единственный ее партнер. В 2010 году петербургский филиал ГУ ВШЭ в лице профессора Козловой заключило контракт с Беркмановским центром Гарварда, где отечественную блогосферу изучают те же самые люди, которые до того работали в Египте и в Иране. И как раз эти люди, а именно Айван Сигал и Брюс Этлинг, не только выявили в нашем обществе так называемые уязвимые группы населения, но и удобных для использования лиц, как-то Дымовский, Дорошок и Навальный. А поскольку Брюс Этлинг, в прошлом глава представительства USAID в Кабуле, околачивался в различных регионах нашей страны как минимум с 2000 года, иной раз с креденциалами сотрудника посольства США, то выбор столь инструментального кадра «культурных изменений», как Навальный, не мог происходить без его участия. И нельзя сказать, что Йель не оценил его стараний: тамошние профессора не скромничают, как Дворкович, а сообщают на своем сайте, что им довелось учить не кого-нибудь, а самого Навального – наряду со столь же перспективными Марией Кориной Мачадо из Венесуэлы и Норбертом Мао из Уганды. И все жили не тужили, и получали по пять щедрых зарплат, хотя в Венесуэле не пахло мачадизмом, а в Уганде маоизмом. Но тут пришел лесник Павловский и одним махом порушил весь гешефт. Поскольку получилось, что ни в РЭШ, ни во ВШЭ, ни в Гарварде, ни в Йеле, несмотря на опыт и бэкграунд блюдущих американские национальные интересы кадров, не углядели, что российский аналог Мачадо и Мао, беспримерный изобличитель Сечина и Вайнштока одновременно, является номенклатурой не Transparency International, не Хельсинкской группы и даже не Российского еврейского конгресса (где также состоит г-жа Альбац), а – что бы вы думали? - Следственного комитета Российской Федерации. Злые языки говорили про Генпрокуратуру, что она будто бы крышует всю сохранившуюся систему отечественных казино. Но даже если бы этот масштаб был доказан Басманным судом, ведомство Чайки, как следует из версии особо информированного Павловского, все равно меркнет перед заклятыми друзьями из СК: они, крышуют целый спектр влиятельнейших учреждений – от офиса помощника по инновациям Госдепа США до Международного центра ненасильственных конфликтов, учрежденного Питером Аккерманом – ректором Флетчеровской школы Тафтовского университета, под эгидой которой и создан Институт культурных изменений. Иначе говоря, СК РФ – это и есть современное Лонжюмо, откуда даются отмашки на обрушение государств и валют, на эксцессы исламизма в Третьем мире и нашествия оккупантов на Первый мир. И что теперь делать? Каких ожидать оргвыводов? Напрашиваются два варианта. Первый: у офиса Майкла Макфола выстраивается очередь из влиятельных отечественных и зарубежных персон, синхронно посыпающих головы пеплом. В Брюсселе самораспускается Брейгелевский институт, куда по недосмотру взяли на работу Сергея Маратовича Гуриева, в Бостоне – Флетчеровская школа права и дипломатии вместе с Гарвардской школой права. В Вашингтоне Бен Шалом Бернанке пакует чемоданы с золотыми слитками, в Иерусалиме ловят на крючок Фишера. В Кампале президент Йовери Музевени провозглашает себя императором и закупает у России истребитель пятого поколения. В Москве не РГГУ вливается во ВШЭ, а наоборот, со всеми вытекающими кадровыми последствиями. В Сколково отключается электро- и газоснабжение. Второй вариант: за Глебом Олеговичем Павловским приезжает машина с крестом и двумя санитарами. Лично мне второй вариант представляется более реальным – и не только потому, что он экономичнее. Просто я не сомневаюсь в том, что вопреки заклинаниям господ Ромни и Маккейна, в компетентных ведомствах США реальный масштаб личности и деятельности отечественных силовиков оценивают адекватно. И для такой оценки не требуются сложные методы дистанционной психологической диагностики. Как человек, дававший клятву Гиппократа, я не могу не замолвить слово за Глеба Олеговича перед лицом экспертизы. Как-никак над ним витает тот диагноз, который юноше грозит крахом мечты о военной службе, а зрелому интеллектуалу – крахом какого бы то ни было позиционирования на рынке услуг. В самом деле, в его суждениях при пристрастном подходе можно усмотреть структурные расстройства мышления вплоть до полного разрыва логики (шизофазии). Напомню, что в особых случаях, когда испытуемый являет собой образец тонкого интеллектуала, даже надежные проективные тесты могут давать артефакт. Декомпенсированная истероидная психопатия иной раз демонстрирует практически неотличимые от шизофренических причуды мыслительного процесса. Хотя и не в любой, а в психологически особо актуальной для испытуемого ситуации. Если же при обследовании по Миннесотскому многопрофильному личностному тесту у испытуемого выявится классическая параноидная «кошачья спина», то этот феномен также не следует рассматривать в узких диагностических рамках. Ибо интеллектуал, фрустрированный (ровно два года назад) небрежением заказчика, т.е. одной из голов тандема, имеет свойство, в силу психологического механизма переноса, возлагать вину не на себя, а на заинтересованную конкурирующую сторону, т. е. на другую голову тандема, которой приписывает свойства превосходящие, а следовательно (в силу переоценки собственной личности) сверхъестественные. И куда бы он ни шел, и какая ни забота – по делам, или так, погулять, все чудится ему за каждым поворотом зловещая Путина печать. Но это не бред особого значения и преследования, а весьма распространенное, а в столице, я бы сказал, даже банальное искажение картины мира. Этот синдром, при всей его встречаемости и узнаваемости, увы, пока не имеет научного определения. Наименуем его пока условно – путинопупизм, с надеждою на креативное заполнение смысловых пробелов в профессиональной феноменологии.