Posted 30 апреля 2013,, 04:07

Published 30 апреля 2013,, 04:07

Modified 18 августа 2022,, 19:59

Updated 18 августа 2022,, 19:59

Горячая бостонская картошка. Продолжение

30 апреля 2013, 04:07
Горячая бостонская картошка. Продолжение

Колониально мыслящее медиа-сословие изменчиво, как хамелеон, и чутко, как лакмусовая бумажка. На гостелеканале «Россия-24» освещению «бостонской драмы 15 апреля» было уделено почти столько же времени, сколько «трагедии 11 сентября», вопреки несоразмерности двух событий по числу жертв, вопреки тому факту, что каждый из последних трех терактов в американских школах унес больше жизней (причем детских), чем бостонский эпизод. Не говоря о том, что в некоторых странах, например, в Сирии и Сомали, подобные и более масштабные жертвоприношения производятся в ежедневном режиме. Государственный по форме собственности и колониальный по способу мышления телеканал донес до аудитории не масштаб ужаса, а степень актуальности бостонского эпизода в американском внутриполитическом контексте. Этот контекст в самом деле весьма сложен, ибо к бюджетным и оружейным спорам двух партий примешивается клановый конфликт внутри Демпартии. МАГИСТР ЗА КАДРОМ Как мы уже рассказывали, команда вице-президента Джозефа Байдена, нового госсекретаря Джона Керри и главы ФБР Роберта Мюллера, которую на уровне Совета по международным отношениям поддерживали Лесли Гелб и Томас Пикеринг, изначально была ориентирована на мирную демократизацию Ирана и фрагментацию Турции, и опиралась на многочисленные антитурецкие этнические лобби. В то же время в Сирии эта команда делала ставку на франко-саудовскую «ось», персонифицируемую семейством Тласс и принцем Бандаром бин Султаном. Мобилизованные Хиллари Клинтон инициаторы «арабской весны», включая специалистов по «культурной трансформации» из Тафтского университета и интернет-стратегов из Беркмановского центра Гарварда, делали ставку на Катар, где много лет усилиями RAND Corp., Brookings и Джорджтаунского университета налаживался диалог с мэйнстримными арабскими партиями ихванского направления («Братьями-мусульманами»), и на единую Турцию. Франко-саудовская и катарско-турецкая стратегии столкнулись между собой не только в Сирии, где местные ихваны были расколоты и слабы, но и в Ливии, и на Балканах, и в Закавказье (например, Лесли Гелб накануне парламентских выборов в Грузии вошел в совет директоров телеканала TV9, обслуживавшего Бориса Иванишвили), и само собой, в Афганистане, где этот межклановый конфликт, собственно, и зародился. В марте-месяце, одновременно с кипрской проблемой, также весьма актуальной для соперников, возник дополнительный повод для элитного беспокойства в США: завершался срок полномочий Роберта Мюллера (однокурсника Джона Керри и разоблачителя партнеров «Братьев-мусульман» в США). Газета Washington Post, вместе с журналом Foreign Policy активно «пиарившая» Джона Керри в 2012 году, сообщила широкой аудитории, что наибольшие шансы на пост главы ФБР имеет Лайза Монако – в прошлом эксперт Комиссии по судебным вопросам Сената (под тогдашним председательством Джозефа Байдена), экс-глава аппарата Роберта Мюллера, а ныне – заместитель советника президента по национальной безопасности, отвечающая за контртерроризм. Ответ на вопрос «кому не выгодно?» начинается с перечня лиц, которым после бостонского теракта пришлось каяться в провале. Это были три лица – сам Мюллер, Лайза Монако и секретарь по внутренней безопасности Джанет Наполитано. Удар, таким образом, пришелся по преемнице Роберта Мюллера, которую уже начали «пиарить» как будущую первую женщину во главе ФБР. Примечательно, что в дискуссии о бостонском теракте засветились по меньшей мере два имени ее конкурентов. Это Рэймонд Келли, живущий в Нью-Йорке, но входящий в состав Гарвардского клуба. Суть его месседжа состояла в том, что он контролирует нью-йоркскую ситуацию. Это Филипп Мадд, республиканец и экс-исполнительный директор департамента внутренней безопасности ФБР. Впрочем, более перспективными конкурентами Лайзы Монако на пост главы ФБР были не 75-летний Келли и не уличенный в пытках Мадд, а бывший заместитель генпрокурора Джеймс Коуми и бывший прокурор Северного округа Иллинойса Патрик Фитцджеральд. Несмотря на весьма спорную репутацию (первый готовил клинтоновскую «прощальную амнистию» 2001 года, второй оправдал офицеров ЦРУ, практиковавших пытки в Гуантанамо), этих двух кандидатов поддерживает влиятельное демократическое НПО «Проект правительственной ответственности» (Government Accountability Project). Примечательно, что Коуми после ухода с госдолжности стал вице-президентом авиаконцерна Lockheed Martin, топ-менеджмент которого входит в «протурецкую» Cohen Group. Первоначально вброшенная версия о саудовском следе, исходя из этого расклада сил, выгодна для «нью-йоркских», «гарвардских» и соответственно, «катарских». Противоположной, байденовской стороне выгоднее версия о «Братьях-мусульманах», которую могут поддержать «халифатские алармисты» республиканского розлива. В таком качестве может выступать темнокожий исламист – например, из Судана. У команды Байдена-Керри-Мюллера (более близкой к Boeing, чем к Lockheed Martin) есть два запасных кадра – экс-замгенпрокурора Дэвид Крис и прокурор Восточного округа Вирджинии Нил Макбрайд. Поэтому борьба не окончена – несмотря на то, что социологи замерили четырехкратное отставание Байдена от Хиллари Клинтон в рейтинге демократических претендентов на президентский пост в 2016 году. Перехват отравленного конверта после бостонского эпизода – активная попытка команды Байдена-Керри-Мюллера восстановить президентское доверие и свои шансы в конкурентной борьбе. Журнал Foreign Policy (устами Дж.М.Бергера, издателя портала Intelwire) не только из всех сил приукрашивает антитеррористические достижения Мюллера, но и напоминает об особой доблести ведомства в Бостоне, где был закрыт офис мусульманской организации CARE International, она же «Аль-Кифах»: ее, как и Global Relief Foundation, подозревали в связях с ихванами, в том числе в Боснии и на Северном Кавказе. Дж.М.Бергер напоминает, что «Аль-Кифах» восхваляла Шамиля Басаева. Для совсем непонятливых поясняется: «В документах CARE International получателями значились сиротские приюты и беженцы. Деньги передавались контактному лицу в Чечне через замысловатую сеть посредников, в том числе в Турции и Азербайджане». Если «байденовские» разворачивают чеченский след против Турции и Азербайджана, то «гарвардские», напротив, ищут след Миши-армянина. Но тут вмешивается CNN, основатель которой Тед Тернер близок к Керри. С подачи этого канала раскрываются дополнительные подробности о зловещем Мише, который, оказывается, не столько новообращенный суннит, сколько мистик-анархист – то есть кадр «арабской весны», одержимый не религией, а скорее идеей демонического сверхчеловека. Анархо-ницшеанская версия «дует в паруса» еще одного кандидата на пост главы ЦРУ – главного судьи Апелляционного суда Вашингтона Меррика Гарланда, в послужном списке которого – дела «Унабомбера» (Теда Качинского) и «оклахомского бомбиста» Тимоти Маквея. Такая деталь биографии Тамерлана Царнаева, как попытка организовать китайско-дагестанскую торговлю, вполне созвучна его интересам: именно Гарланд реабилитировал уйгурского сепаратиста-радикала, пленника Гуантанамо Сабхи Пархата. Как сам выбор «чеченского следа» (а не саудовского или ихванского), так и китайские и казахские детали вполне соответствуют императиву «переноса центра тяжести» американской стратегии с Ближнего Востока в Центральную и Южную Азию, сформулированному еще в декабре 2011 года президентом Совета по международным отношениям Ричардом Хаассом. Бостонский эпизод, ставший очередным маркером противостояния «байденовских» и «клинтоновских», переводится Белым Домом в «надклановый» контекст. Похоже, что Меррик Гарланд – собственная креатура Обамы; в Вашингтонком апелляционном суде он является преемником авторитетного чикагского судьи Авнера Миквы, который открыл юному Бараку Обаме «зеленый свет» в чикагский истэблишмент. По существу Обама мог развернуть версию теракта как угодно. Как раз в день Бостонского марафона – так совпало – в Вашингтон прилетел глава МВД Саудовской Аравии принц Сауд бин Файсал. В программе визита была встреча с советником президента по национальной безопасности Томом Донилоном, а затем с Керри. Но к первой встрече неожиданно, нарушив собственный график, присоединился Обама. И как раз на следующее утро (17 апреля) саудовское посольство в США провозгласило, что задержанный в день теракта гражданин Саудовской Аравии – не подозреваемый, а потерпевший. Обама имел основания рассчитывать, что «надклановый» разворот темы, не устраняя конкуренцию на всех игровых полях, хотя бы склеит элитный разлом, возникший в период выборов 2012 года, когда Лесли Гелб поддержал Керри, а республиканца Хаасса «призвала» на потенциальный пост госсекретаря команда Митта Ромни. О способности президента сдерживать разгулявшиеся клановые дрязги будет свидетельствовать как его окончательный выбор кандидатуры на пост главы ФБР, так и итог голосования за номинанта. И само собой, геополитические последствия, которые аукнутся в Центральной Азии и по цепочке - на Кавказе. Ведь предупреждал же зачем-то Эдвард Лукас, политический редактор The Economist, входившего в медиа-пул «арабской весны», что самым серьезным вызовом для Владимира Путина станет Олимпиада-2014. Пока номинант не назван, заинтересованные стороны будут обставлять дело Царнаевых выгодными себе деталями, перебрасывая из рук в руки, как горячую картошку из скороварки. Но и после номинации заинтересованность одной из сторон, представляющей, к примеру, магистра богословия Джеймса Коуми, в организации резонансного теракта, а обеих сторон – в его избыточном медиа-освещении, останется предметом умолчания, как в 1963 году умалчивалась личная заинтересованность Линдона Джонсона в убийстве Джона Кеннеди. Горячая бостонская картошка. Часть первая Костантин Черемных

"